Постепенно Филин стал выбираться из своей непролазной горечи, потому что мысли непроизвольно все время цеплялись за что-то важное, за что-то такое, о чем он не имел права забывать… Пост, ну, конечно, пост. О нем никто не знал, почти никто. Случайно наткнулись? Нет. Это исключено. Для того чтобы захватить пост врасплох, надо знать, где его искать, нужны точные сведения о том, когда именно бывают здесь люди, потому что делать засаду в самом посту бесполезно и опасно. Там оставались мины, ловушки, приборы обнаружения, и они это знали… Кроме всего прочего, для того чтобы захватить людей живыми, а они всегда стремились только к этому, потому что убитые в схватке теряли для этих проклятых пауков всякую ценность. Так вот, для того чтобы захватить их живыми, нужно было знать точные места, в которых выставляются наряды. А об этом, кроме него и тех, кто стоял в этих самых нарядах, знали еще только два человека…
За последнее время все чаще стали погибать их передовые посты. Слишком часто появлялись засады и ловушки именно там, где должны были пройти люди. Слишком часто. Об этом он подумает потом. Когда похоронит Гэя и догонит тех, кто побывал здесь сутки назад. Вряд ли они ушли далеко. Для такой операции им нужно было тащить с собой много барахла. Ему придется действовать вдвойне осторожней, база должна получить известия о пилоте во что бы то ни стало. Он знал, что не имеет права рисковать, и ничего не мог с собой поделать, не будет ему покоя, пока те, кто убил Гэя, ходят по этому лесу.
Трижды он обошел хижину и нашел след. Они не особенно прятались. Кажется, они совсем перестали бояться. Значит, знали, что сюда в ближайшую неделю никто не придет. Он и сам выбрал этот пост в последний момент перед возвращением. Проложенная в кустах тропинка уходила к югу, но ему ничего не стоило находить след даже потом, когда тропинка исчезла.
Он нагнал отряд синглитов незадолго до заката. Времени оставалось в обрез. Двенадцать сгорбленных фигур с тяжелыми заплечными мешками пробирались через заросли. Их было слышно метров за двести. Те, что шли впереди, несли тяжелое реактивное ружье и куб электронного искателя. Нужно было кончить все сразу, одним ударом, потому что, если они уцелеют до темноты, ему несдобровать. Он достал излучатель, опустил предохранитель до отметки максимальной мощности и ударил по ним сзади расширенным до предела лучом. Но он немного опоздал. Тот, что шел впереди с искателем, уже издал предостерегающий крик. И прежде чем он успел опустить излучатель на нужный угол, шестеро или семеро из них лежали в траве. Он срезал четверых, но тех, кто лежал на земле, луч не достал — мешали мокрые плотные кусты. Он ничего не мог сделать. Пришлось отступить. И теперь они сами оказались у него за спиной. В искателе наверняка была кассета с образцом его запаха. Они знали, кто на них напал, и могли следить за всеми его маневрами. Ситуация сразу стала для него чрезвычайно опасной. Теперь это походило на поединок зрячих со слепым. Они могли контролировать каждый его шаг на расстоянии не менее ста метров, он же в быстро сгущавшихся сумерках терял последние возможности ориентироваться и вынужден был прекратить преследование, свернуть к базе, времени уже не оставалось, вот-вот должны были появиться люссы…
Он нырнул в узкую ложбинку, переходившую в глубокий овраг, и побежал по его дну, стараясь оторваться от преследователей. Но овраг вскоре кончился, и, прежде чем подняться на его верх, он замер прислушиваясь. Справа от него, на краю склона, слышался какой-то шорох. Значит, они догадались, опередили, и он проиграл еще одно очко в этом поединке, может быть, последнее… Теперь ему придется подниматься под их выстрелами, и, если он промедлит еще хотя бы секунду, они его накроют прямо здесь. Он рванулся вверх по левому склону. «Только бы успеть выбраться из этого проклятого оврага, прежде чем они начнут стрелять!» Но он не успел. Первый выстрел настиг его метрах в трех от края. Снаряд реактивного ружья ударил чуть ниже, и волной его подбросило почти до самого верха. К счастью, он не потерял сознание от этого удара. Одним прыжком он выбрался из оврага и сразу упал.
Оставляя за собой длинный шлейф дыма, над головой с воем пронесся снаряд и ударил в деревья где-то в стороне. Теперь его не достать. Теперь им самим придется сначала перебраться через овраг, и они, конечно, не такие дураки, чтобы лезть напролом под его выстрелы. Значит, пойдут в обход.
Он прикинул, что минут пять у него есть в запасе, и расстегнул куртку. Вся правая сторона предплечья превратилась в багровый синяк. Боль от последнего удара только сейчас навалилась на него со всей силой. Он пошарил в своей видавшей виды котомке, достал с самого дна тряпичный узелок с корнем красаны, смешал сухой порошок с горстью воды из фляги и тщательно растер ушибленное место. Боль стала отступать. Красана действовала почти мгновенно, без нее не выходил в путь ни один охотник.
Теперь нужно было что-то придумать, найти какой-то выход за те немногие оставшиеся у него минуты. Если он этого не сделает, если и дальше будет действовать вслепую, с ним очень скоро покончат, не они, так люссы… Времени у него нет, в этом все дело. Поздно он ввязался в драку, перед самым закатом… И еще этот искатель с его запахом… Он не ускользнет от них, не сумеет затаиться, спрятаться, придется принимать последний бой. Не зря он ждал какой-нибудь пакости, когда так легко ушел из города. У них была кассета, и откуда-то они узнали о его намерениях. Разгромленный пост был хорошей приманкой. Похоже, он попался на этот раз. Не помог весь его опыт.
Он осторожно приподнялся, осмотрелся, стараясь угадать, с какой стороны они подойдут. Боли не было, но зато он чувствовал слабость. В ушах звенело и подступала тошнота, контузия не прошла даром. Наверно, из-за этого звона он не услышал шума за своей спиной. И когда из кустов на него бросился первый из них, было уже поздно. Его-то он отшвырнул, сбросил с себя, но они все были здесь, подошли раньше, чем он ждал, и теперь на него смотрели со всех сторон ощерившиеся, короткие стволы лучеметов.
Терять было нечего. Единственно, что ему осталось, спровоцировать их на стрельбу, чтобы его не взяли живым, как Гэя. Он прыгнул в сторону, упал и покатился в кусты, каждую секунду ожидая жгущего последнего удара лучемета. Но они не стали стрелять, его расчет не оправдался. На него набросили веревочную сеть и затянули концы. «Все у них предусмотрено. Выходят как на зверей». Он рванулся пару раз, увидел перед лицом терсиловое волокно сети, которое не поддавалось даже автогену, расслабился и закрыл глаза: «Ну все. Недалеко я от тебя ушел, Гэй. Вот и мой черед настал».
Каждый вечер из лесу выплывали густые облака тумана. Наступало их время пока только ночью. Позже, когда повысится влажность воздуха, понизится температура и наступит непрерывная шестимесячная зимняя ночь, они станут безраздельными хозяевами планеты. А сейчас, пока сезон туманов полностью не вступил в свои права, им хватало и ночи.
Слоистые полотнища то расползались по земле, то сливались друг с другом. Издали они напоминали огромную голодную амебу, протянувшую во все стороны щупальца своих ложноножек. Знакомый запах давно не давал ей покоя. Он был где-то здесь, совсем близко. Из каждой щели одиноко стоявшей на опушке леса скалы сочился запах людей. Амеба окутала своим телом всю скалу снизу доверху. Она искала малейшую щель и в конце концов нашла ее. Входная дверь закрывалась недостаточно плотно. Но люди приняли здесь дополнительные меры предосторожности. В коридоре нежное парообразное тело наткнулось на безжалостный поток нейтронов, мгновенно уничтоживший миллиарды живых частиц, проникших в пещеру. Амеба дернулась от нестерпимой боли, на несколько секунд ее тело потеряло устойчивость, расползлось на отдельные, разбегавшиеся в разные стороны клочья, но вот словно неслышный приказ одновременно остановил их движение. Медленно, точно нехотя, клочья поползли обратно, влились в основную массу тумана, окружавшего скалу. Часа три туман оставался совершенно неподвижным, и теперь уже ничем не напоминал живое существо. Необычным было лишь само расположение плотного сгустка, равномерным слоем покрывшего всю скалу от подножия до вершины. Внутри скалы в небольшой пещере на двух десятках квадратных метров пространства, отвоеванных у каменной тверди, спало вповалку человек двадцать.