За 2 часа до заката 9 боевых пловцов в черных матовых гидрокостюмах покинули атомную глубоководную станцию и, медленно шевеля ластами, направились в сторону входа в гавань. На сорокаметровой глубине было еще достаточно светло, но рассмотреть девять черных фигурок, бесшумно плывущих над самым дном, сверху увидеть не представлялось возможным. К тому моменту, когда солнечный диск начал опускаться за горизонт, боевые пловцы были уже у цели, приблизившись к линии пирсов, у которых лениво покачивались 15 атомных левиафанов.
Пловцы разделились на тройки. Каждой из них предстояло «обработать» по пять грозных атомоходов. Что могут сделать три человека со стальным гигантом водоизмещением более 6 тысяч тонн?
— Практически ничего, — подумав, ответят 90 % из опрошенных потенциальных диверсантов.
— Все что сочтем нужным, — особо не задумываясь, ответил бы любой из девяти русских боевых пловцов, которые в данный момент, не торопясь, приступили к работе, по наиболее гуманному из всех рассмотренных ими вариантов действий.
Старший и наиболее опытный из каждой тройки оставался «на шухере», зависнув на лопасти винта и посматривая по сторонам.
Второй член тройки занимался делом: оборачивал ходовой вал своеобразным патронташем, очень похожим внешне на манжету для измерения давления (даже газоотводная трубка присутствовала), но более сложным по конструкции. Внутренний слой патронташа был выполнен из кислотостойкого пластика, в зажимах которого крепились стеклянные ампулы с раствором брома в концентрированной соляной кислоте, а наружный слой был изготовлен из черной резины, армированной кордом. Свободный конец патронташа закреплялся стальными крючками (липучки, в данном случае, были признаны недостаточно надежными), а свободные края за пределами ампул, плотно притягивались шнурами.
Последний член тройки был «на подхвате»: подсвечивал рабочую зону инфракрасным фонариком, закреплял под пирсом свободный конец газоотводной трубки, подавал инструмент — аналог газового ключа, позволяющий аккуратно раздавить ампулы, не повредив достаточно тонкую оболочку патронташа.
После окончания работы, когда освобожденная из ампул соляная кислота равномерно распределялась под патронташем и принималась за разъедание металла, а водород, выделяющийся при химической реакции, тихо побулькивал далеко под пирсом, тройка передвигалась к следующей лодке.
В данном случае водорода выделялось совсем немного, так как бром является более сильным окислителем, но он, тем не менее, присутствовал, и его нужно было отводить из-под патронташа. В противном случае тот раздулся бы, и при прорыве водорода под затяжкой, туда просочилась бы вода, что привело бы к снижению концентрации кислоты.
Через 2 часа работа была закончена и тройки, вновь объединившиеся в условленном месте, не торопясь, двинулись в обратный путь. До рассвета оставалось еще очень много времени.
Почти сутки боевые пловцы отдыхали, а на следующую ночь шестеро из них вновь направились в «Жемчужную гавань». Надо было ликвидировать улики. Отработавшие патронташи аккуратно снимались и укладывались в специальный резиновый мешок с грузилами. Затопить их следовало за пределами бухты Перл Харбор. На ходовом валу оставалась ровная кольцевая выемка шириной в десять сантиметров и глубиной более двух сантиметров. Поверхность металла была равномерно матовой. Даже при близком рассмотрении, создавалось впечатление, что эта канавка присутствовала на валу изначально.
Осмотр рулей и винтов подводных атомоходов производится перед каждым выходом в море. Только ищут при этом посторонние, неожиданно добавившиеся предметы, например, магнитные или закрепленные другими способами мины, обрывки тросов и сетей. На аккуратную канавку, проделанную на ходовом валу почти рядом с винтом, никто не обратит внимания, если не будет искать ее специально.
Американцы, иногда, бывают удивительно беспечными. Особенно, если база находится на их собственной территории и расстояние до потенциального противника, по их мнению, составляет тысячи километров. Часовые охраняли входы на пирсы, трапы, перекинутые с них на атомоходы, но озаботиться подводной охраной им даже в голову не пришло.
Русские в подобных случаях, находясь на чужом рейде, могут и винты неожиданно прокрутить, а иногда, даже ручные гранаты в воду кидают. И не всегда это перестраховка. Был случай, когда в ответ на брошенную за борт ручную гранату всплыла не только оглушенная рыба, но и цельный коммандер в легководолазном костюме. Тогда англичане с очень большим трудом замяли этот инцидент. В отпуске, мол, коммандер был и по собственной инициативе развлекался.
За два часа до рассвета 19 мая 2012 года «Лошарик» ушел в глубины Тихого океана, направляясь в сторону Камчатского полуострова. Через двое суток удалившись от Гавайских островов почти на полторы тысячи морских миль, он подвсплыл и выпустил на поверхность буй, с которого был отправлен короткий шифрованный радиосигнал. Сигнал ретранслировался через спутник и закончил свой путь на антенне Главного разведывательного управления. В Москве был еще вечер 20 мая. Расшифрованный текст лег на стол начальника ГРУ уже через 10 минут. Прочтя текст, он сразу перезвонил начальнику Генерального штаба. Разговор был предельно коротким.
— Усекновение хвоста произведено, Бобик спит!
— Отлично, запускаем Берлагу, пишите на всех представления!
На этом разговор закончился. Даже если кто-либо смог его прослушать, он не понял бы вообще ничего. Между тем, оба собеседника отлично представляли, что произойдет дальше.
Через пару минут командующим Северным и Тихоокеанским флотами были отправлены шифрованные радиограммы, кардинально отличающиеся по содержанию. Адмирал Синцов получил приказ на рассвете запускать Берлагу. Адмирал Иванов — как стемнеет, запускать вертолет в точку с указанными координатами для приема на борт водоплавающего.
Обе радиограммы были восприняты командующими флотами с пониманием. Все необходимые распоряжения были отданы, а исполнители озадачены и приступили к делу. Маховик начал раскручиваться, медленно набирая обороты.
Штат Гавайи еще спал. Населяющие его американцы пока не знали, что заканчивающаяся ночь является последней для большинства из них спокойной ночью и уже днем в эфире настойчиво прозвучит сигнал «Аларм».
Восемнадцатая глава. Очень большой облом
Дверной звонок разорвал тишину заливистой трелью. Настя уронила тарелку. Зазвенели разлетающиеся осколки.