— Убейте его! — выкрикнула чертовка, единственная женская особь в этой банде, и он сразу же узнал ее — ну, конечно, Тала. Она не оставляла его своим вниманием все это время, следила за ним, дожидалась своего часа и вот дождалась наконец.
— Он стрелял в меня! Он пролил мою кровь! Убейте его!
Но они почему-то медлили, чего-то ждали, и вот еще один старый знакомый вышел вперед и остановился напротив Танаева. Рил смотрел на него без всякой злобы, с какой-то странной печалью, словно предстоящее расставание с этим человеческим существом почему-то вызывало у него сожаление.
— Стрелял не он. В тебя стрелял железный человек, — проговорил Рил, и раскаты его командирского баса сразу же дали понять, кто здесь главный.
— Но он отдал приказ! — возразила Тала, все время пытавшаяся прорваться к Танаеву, однако ее крепко держали за руки двое косматых типов, больше походивших на обезьян, а не на чертей, хотя короткие рожки у них все же имелись.
— Убери меч! — приказал Рил. — Надо поговорить!
И Танаев легко подчинился, потому что знал — меч он в любой момент успеет выхватить из ножен, и гораздо раньше, чем одна из этих дубинок опустится на его голову. Вряд ли они полностью отдавали себе отчет в том, в какое опасное предприятие ввязались. Конечно, ему не выдержать схватки со всей этой бандой, но многих из них он заберет с собой.
— О чем будет разговор? — небрежно спросил Танаев, всем своим видом стараясь показать, что не испытывает ни малейшего страха перед этой чертовой дюжиной.
— О важном, человек, о важном. О твоей судьбе и о нашей. Так что забудь про свой меч и слушай. Когда я отвел тебя в проклятый город, я думал, ты оттуда не вернешься. Но ты вернулся и даже сумел разрушить его непроходимые стены. Когда ты сумел войти в Храм Смерти, я был уверен, что уж оттуда-то ты точно не вернешься, но ты не только вернулся, но и сумел каким-то образом завладеть самим храмом, изгнав из него Черного Арха. Тебе дано право разговаривать с богами, и я до сих пор не могу понять, как такое могло случиться. Не могу поверить, что в нашем мире появился человек, наделенный такими возможностями.
Рил надолго замолчал, пристально всматриваясь в Танаева, словно хотел навсегда запомнить его облик. Молчание затянулось, и Танаев спросил:
— Так чего же ты хочешь?
— Ты ведь не собираешься оставаться в нашем мире?
— Не собираюсь.
— Значит, ты знаешь, как отсюда выбраться?
— Знаю.
— Мы хотим уйти с тобой, а взамен обещаем стать твоими верными помощниками и слугами.
Подобного предложения Танаев никак не ожидал. Что же это за мир такой, где даже чертям становится тошно? Конечно, нельзя верить ни одному слову Рила, в любой момент, как только станет выгодно, он предаст его, но все равно это было весьма любопытное предложение, особенно в его нынешнем положении.
— И вы согласны идти туда, куда я скажу, и делать то, что я вам прикажу, даже в том случае, если это покажется вам совершенно ненужным?
— Согласны! — гаркнули все разом. Все — кроме Талы. Глеб знал, что с ней он еще хлебнет горя, но отказываться от неожиданно подвернувшейся удачи не собирался.
— Тогда вам придется пойти со мной в крепость Черного Арха и помочь освободить моих пропавших друзей. Только после этого я собираюсь покинуть вашу планету, и если вы поможете мне в этом деле — обещаю взять вас с собой.
Секунду казалось, что они передумают, они мялись, обменивались какими-то непонятными знаками, а Рил демонстративно похлопывал себя дубинкой по ладони, словно проверяя ее вес.
Неожиданно Тала вырвалась из рук державших ее чертей и бросилась к Танаеву с воплем:
— Ты задумал погубить нас всех?! Сейчас я покажу тебе крепость Арха!
ГЛАВА 2
Смерть похожа на сон, или, может быть, это его сон был похож на смерть.
Роману Усердову необходимо было разобраться в этой загадке, поскольку она касалась его самым непосредственным образом.
Он участвовал в операции по отражению очередного нашествия лесных монстров и заработал пулю в затылок. Кто-то из его верных друзей, солдат Ахенского гарнизона, последнего оплота Сибирской империи, наградил его этим «подарком». Самым странным в теперешнем положении Романа было, пожалуй, то, что он совершенно точно знал — он убит.
Боли он не чувствовал, и даже особого сожаления мысль о том, что его убили, у Романа не вызывала. В конце концов, жизнь в Ахене за последние пять лет, после того как нашествие черных монстров захлестнуло провинцию Араса и окончательно отрезало гарнизон от путей снабжения, превратилась в ад.
Странно, но даже постоянное грызущее желудок чувство голода теперь исчезло. Он лежал среди каких-то развалин, затянутых пеленой дыма, и очутился здесь сразу же после того, как пуля армейского карабина ударила ему в затылок, проломила кости черепа и выплеснула его мозги на землю.
Осторожно приподняв руку, Роман ощупал голову и убедился в том, что страшная рана — последнее его воспоминание о мире, который он покинул, теперь исчезла. Ленивая истома и полное безразличие к собственной судьбе завладели его измученным телом, получившим лишь после смерти долгожданную передышку.
Марш-бросок через Таманские болота, в котором участвовал его батальон, получивший приказ любой ценой отразить нападение, грозившее гибелью столице провинции, вымотал их до полного изнеможения. Когда усталость переходит опасную для организма грань, организм начинает защищаться всеми доступными ему способами. Так что все происшедшее с ним вполне могло оказаться сном. За последнее время он научился спать на ходу, не выпуская из рук карабина и не переставая раз за разом переставлять налитые свинцом ноги, по колено погружавшиеся в болотную жижу.
Однако мир, в котором он очутился, был слишком реален и совершенно не походил на мир Таманских болот.
Сухой раскаленный воздух обжигал легкие, но, к своему удивлению, Роман обнаружил, что может не втягивать в легкие этот горячий, пахнущий серой воздух без всякого вреда для себя. Ни боли, ни усталости — нет даже необходимости дышать. Странный и благословенный сон, если только реальностью не была пуля, раздробившая его затылок и не оставившая после себя ни малейшего следа.
Он попытался пошевелиться, и в конце концов ему удалось сесть, опершись спиной на обломок стены какого-то здания. Его армейский комбинезон исчез вместе со всей амуницией и оружием. «Странный, однако, сон…» — подумал Роман, ощупывая свое тощее жилистое тело, лишенное теперь малейших признаков одежды и всех знакомых примет. Даже привычных шрамов от старых ранений он не сумел нащупать. Роман старался не делать резких движений, чтобы не спугнуть этот благословенный сон, вот только это мало помогло ему.
— Долго еще ты собираешься здесь валяться? — неожиданно раздался за его спиной громкий раздраженный голос, похожий на голос ефрейтора Славинского, невзлюбившего Романа с самого начала его появления в батальоне «Диких изюбрей».
Резко обернувшись, Роман выругался сквозь зубы, приготовившись проснуться и вновь очутиться в гнилом и вонючем мире, который только что покинул без всякого сожаления. Однако этого не произошло. Он по-прежнему сидел совершенно голый, среди горы обломков, и никакого ефрейтора за его спиной не было. Вообще никого не было вокруг. Однако голос, идущий словно бы из-под земли, продолжал звучать у него в ушах:
— Тебе надлежит отправиться к коменданту тройки, чтобы оформить свое прибытие по всем правилам!
— Где я нахожусь и что со мной происходит? — осмелился спросить Роман, не надеясь особенно на ответ, но ответ, к его удивлению, последовал. И голос, в котором недовольство теперь звучало уже намного отчетливее, произнес:
— Каждый раз одно и то же! Каждый раз они об этом спрашивают, словно сами не могут разобраться в очевидном! Вставай, несчастный! Ты навсегда покинул свой прежний мир и должен начать новую жизнь здесь.
— Если я умер, то никому и ничего уже не должен! — довольно резонно заметил Роман. — Оставьте меня в покое! Я устал, у меня такое чувство, словно мне только что проломили голову, и я собираюсь хорошенько отдохнуть.