- Я убью тебя, - стоило Торуэну бросить Люци в солому, как эльф тут же прорычал эти слова глядя архимагу в лицо, - тебя и твою чертову рыжую дочь. Я буду долго и упорно сдирать с нее кожу живьем у тебя на глазах.

Архимаг остался спокойным, внешне. Ничего не ответил, закрыл за собой дверь, и мы вновь остались наедине с собой.

- Люци, - мой голос дрожал, слезы затмевали глаза, я с каждым мгновением сжималась в комочек, боясь того, что может сказать светлый эльф, - Люци.

- Я быстро восстановлюсь, - тот сплюнул на пол кровь, вытащил коренной зуб и засунул его в карман, - эй, Каил! Я свой зуб раздобыл! Можно его переработать, в порошок растереть, и будет тебе счастье.

- Люци, ты. ты сошел с ума, Люци. - Каил не верил своим глазам, когда эльф бросил ему “добытый” зуб.

- Слушай, его растереть в порошок надо, под язык положить и тогда тебя не убьют. Даже смертельные раны будут быстро затягиваться, но, опять же, не всегда. Ты у нас огнем владеешь, да и в ближайшее время тебе явно больше всех достанется. Так что я специально лицо под его кулак подставил. Чего ревешь, маг? Еще только твоих слез мне тут не хватало! Я же сказал, я знаю, на что иду! И знаю, что без меня вы можете не выжить, а вот со мно-ой. Кстати, как думаете, этот гад дочь свою приведет на казнь?

- Зачем ты его спровоцировал? - прошептала я, пододвигаясь ближе к прутьям. Я хотела видеть Люци, испытывала при этом ужас и стыд из-за того, что не способна защитить их, но в тоже время радовалась, что все живы. Пока живы, видимо.

- Альви не виновата, - эльф пожал плечами, - рыжая меня хоть и бесит, но я знаю, что архимаг просто ее использовал. Я боюсь, что она ему больше не нужна и раз он убил свою жену, то давненько разрабатывает план исчезновения своей дочурки. Я дал ему прекрасный повод привести ее сюда и если она девочка умная, то сможет нам помочь. Наверное. Хотя не знаю, она для умной молода слишком.

Раны Люци затягивались с невероятной скоростью. Я смотрела на эльфа во всю ширь своих глаз и испытывала чувство восторга, он же эту свою особенность ненавидел.

- Ты не представляешь, сколько светлых эльфов раньше похищали... Наши города разрушали, воровали младенцев. - шептал Люци, - потом мы решили исчезнуть. Кстати, мы долго живем. Очень долго. Мы почти не умираем. Я старше всех вас вместе взятых.

- Ты серьезно? - мы говорили шепотом, я боялась привлечь внимание, - и сколько же тебе лет?

- Не помню, - эльф вздохнул, запрокинул назад голову, а затем широко-широко открыл рот, указывая пальцем на некогда отсутствующий зуб, - видишь? Новый растет! Удобно, правда?

- Ты не помнишь возраст из-за того, что уже очень стар или из-за того, что был гарпией?

- Нет, Рик, я ничего не помню потому, что Г иермо довольно часто лазил мне в голову и явно что-то повредил. Причем что-то, что отвечает за воспоминания. Я плохо помню семью, вообще не помню, где жил раньше. Постепенно прошлое возвращается, но отрывками. Как-то так. Кстати о Гиермо. Не знаю, как вы, но я бы хотел взглянуть на его записи, тем более прочитать его выводы относительно моего прекрасного вида. Он же не просто так меня истязал годами.

- Все записи Гиермо уничтожил перед смертью, - прохрипел Каил, сплевывая кровь на пол, - Борн тогда рвал и метал. Но мы же знаем, что этот маг был очень хитрым и наверняка просто спрятал свои трактаты бытия. Вот только я не представляю, где их искать.

- Есть еще вариант - Борн их нашел и отлично сыграл свою роль, - заметил Люци, - на самом деле нам важно сбежать от сюда. Как можно быстрее. Как нога?

- Браслет жжет, - я стала часто прикасаться к ноге из-за жжения, это все заметили, но радости не испытывали, - Каил, если его взорвать как тогда.

- Не выйдет. Мы все помрем. В тот раз мы чудом выжили, если честно, да и ты пролежала без сознания много дней. Оградить энергетический взрыв такой мощности в подобных условиях почти невозможно. Для того, чтобы ты не осталась без ноги, нужен либо магический амулет, который создаст барьер вокруг твоего тела, исключив из своего покрытия сам браслет, либо же магические печати, ставить которые даже я буду пару часов, если не больше.

Я смотрела на браслет и пыталась отогнать мысль, постоянно вертевшуюся в голове... Взрыв... Магические оковы и архимаг... Что, если Борн будет снимать ограничитель? Он умрет от кровопотери и смертельных ран или же выживет? А если этим кем-то будет Торуэн? Я не испытывала к стражу жалости, хоть и понимала причину, по которой он подчиняется архимагу. Почему Каил не говорит нам, что сказал ему на ухо? Почему нам нельзя знать? Или все дело в том, что нас могут прослушивать?

Мне дико не хватало речи Сириуса, его голоса в моей голове, а так же простых, таких редких объятий. Я смотрела на темные стены, но перед глазами видела Лиама. Я так боялась думать о том, что он не выживет. Всякий раз при этом сердце сжималось, я невольно скрипела зубами, начинала часто и глубоко дышать, чтобы побороть панику.

- Лира, - прошептал Каил, с трудом меняя положение тела в пространстве, - а расскажи что-нибудь о себе. Я понимаю, что место то еще, но. Кто его знает. Я бы хотел послушать о том, кем был твой отец.

- На тебя похож, если честно, - я довольно долго молчала, а потом решила, что хуже точно не будет, - даже тембром голоса. Вы когда с Риком вместе говорите что-то хором, меня иногда в дрожь бросает - похоже очень. Интонации, сама манера речи. Он был большим и сильным, с виду казался грозным и озлобленным, но в душе был той еще лапонькой. Мы часто играли в шахматы, он учил меня никогда не сдаваться и всегда идти до конца, даже если мне казалось, что выхода нет. У нас было много проблем с деньгами, ему приходилось много работать, чтобы отдать долг . эм. Это как если бы я взяла у тебя золото, но не просто так, а с условием, что верну раз в пять-десять больше.

- Это что за грабеж? - возмутились все чуть ли не хором, - это что за Хранилища там такие? А почему вы были должны?

- Мама заболела сильно. Помочь могло только лекарство, которое создавали в другой стране, а оно очень дорогое. Папа старался, как мог, но ничего не вышло. Раньше мы часто ходили в походы все вместе, потом после смерти мамы перестали это делать, но в итоге отец смилостивился надо мной.

- Мне очень жаль, - голос Каила неожиданно дрогнул, затем маг случайно прикоснулся к решеткам, и его мигом пронзило магическим импульсом, - черт. БОЛЬНО!

-Да ну-у, не так, чтобы очень, - хмыкнул Люци, почти полностью восстановив свое здоровье. Эльф мог встать, пройтись по камере, облокотиться о решетку, из-за чего та сверкала как от перенапряжения. Он будто не замечал этой боли, словно ее и вовсе не было. - вообще-то это странно. Раньше было намного больнее.

Эльф смутился, долго смотрел на решетку, прикоснулся к прутьям, прислушался к собственным ощущениям и чем-то был недоволен. Затем до него будто что-то дошло:

- Каил. уголек сделаешь?

- Тебе зачем?

- Очень надо.

Я увидела вспышку света в камере магистра, запахло паленой плотью, но уже через несколько минут в камере Люци оказался маленький брусочек:

- На большее не способен, моя сила почти полностью ограничена. И с каждым мгновением ее все меньше и меньше.

- Борн вытягивает энергию, - хмыкнул эльф, что-то выцарапывая на куске ткани. Он с легкостью оторвал клок от рубашки, но для чего? Спрашивать никто не стал - знали, что не ответит, потому что у этих стен точно есть уши.

Вот только надежда начала теплиться в сердце, вдруг он придумал, как сбежать?

Железная дверь, что вела к единственному выходу из этого зала, открылась. Я думала, что увижу Торуэна, но ошиблась.

Архимаг вошел в зал с каменным лицом. Полный спокойствия и умиротворения, он явно страдал расстройством личности. Интересно, сколько голосов он слышит в своей голове? За его спиной тихо брела Альви, она боялась отца, даже взгляд на него не поднимала, а когда ее подвели к Каилу...

- Смотри, дочка, - от слова “дочка” Альви встрепенулась. Видимо, не ожидала услышать подобное. Странно, что задумал архимаг? И почему без своего стража? Почему только рыжая ведьма? - вот твой обожаемый Каил. Предатель Академии.